Хозяин уникальной гуцульской хаты-гражды: К соседу надо идти на другой конец горы

Хозяин уникальной гуцульской хаты-гражды: К соседу надо идти на другой конец горы Комментарии: 0 theheartofwine.com. В традиционных еще сохранившихся жилищах горцев давно работают музеи, но осталась в Карпатах одна семья, которая не согласна менять свое жилье.

Крепость от зверей и разбойников

Добраться к хозяину единственной жилой гуцульской хаты-гражды в Карпатах непросто. Гражда – это особый тип строения гуцульских усадеб, когда все жилые и хозяйственные постройки образуют замкнутый прямоугольный дворик. Напоминает крепость в горах, попасть куда можно только через ворота и калитку. В таких гуцульских крепостях люди были спокойны – зверь не зайдет, и разбойник не вломится. А еще такой тип постройки защищает от ветров, которые в горах дуют круглый год. Кстати, в «крепости» Николая Марусяка ветер не гоняет – ее построили с подветренной стороны горы. А вот соседу не повезло – он живет на наветренном склоне.  

Когда-то эту хату на горе Игрец в Покутско-Буковинских Карпатах выстроил тесть Николая – он был почитаемым мужем в местных селениях, его отец работал старостой, или, как здесь говорят, — войтом, в соседнем селе Криворовня. Владел несколькими горными полянами, лесом. До села – восемь километров, с этой стороны тропа очень крутая. Хотя для тренированных горцев преодолеть такое расстояние по холмам – что раз плюнуть. Летом они наматывают десятки километров, приглядывая за скотом на пастбище.

— Коровы могут за полдня 10-15 км пройти, а их еще пригнать назад нужно, — говорят пастухи. – Стаптываем по 3-4 пар сапог за лето.    

Менее опытным туристам хозяин указывает другой путь – через Буковецкий перевал. Он находится на высоте 810 метров, а набрать нужно 1100 – на такой высоте стоит хата Николая Марусяка. 310 метров высота – это три километра по тропам. Но в горы добираться можно и полдня, хотя сам Николай, посмеиваясь в подкрученный ус, преодолевает это расстояние за 40 минут.

— Хата стоит около леса. Строили там, где вода есть и ветер меньше дует, — рассказывает «КП» в Украине» Николай Марусяк. – Раньше зверья было много – волк, медведь под хату приходили. Еще олени, косули, кабаны – их достаточно в Карпатах было. А теперь всех отстреляли.

В гуцульской крепости на высоте 1100 метров живет Николай Марусяк с дочкой Любой, зятем и тремя внучками. Фото: theheartofwine.com.

Два года работы за тысячу долларов

Воду хозяева провели в дом – вырыли выше по горе бассейн и пустили под давлением. Электричество тоже есть. Газа нет. Сама хата – на две комнаты, небольшая, но 50 человек можно запросто посадить за стол.

— В хоромах (мы так вашу прихожую называем) 20 человек сядет, в комнате — еще 30, — объясняет хозяин.

Хотя ее жилая часть — всего 25 квадратов. Отдельно стоят коморы и другие хозпостройки.

— Вы хоть иногда с горы спускаетесь? Люди говорят – хозяин гражды ни разу вниз не сходил, — спрашиваю.

— А чего теперь ходить? Теперь вирус – надо дома сидеть, — с улыбкой взмахивает рукой Николай, или, как ему привычнее — Мыкола.

Хотя люди лукавят – все-таки Николай не всю жизнь просидел на горе.

— Служил в русской армии два года, в Архангельске, — признается Мыкола.

Живет Мыкола на горе с дочкой Любой и тремя внучками — подрастают семилетняя Олеся, шестилетняя Люда и трехлетняя Оксана. Еще есть зять, но он ездит на заработки в Польшу.

— Зарабатывает там за месяц, как я здесь — за два года! Да где там – и за два года у меня столько не будет, — рассказывает хозяин. – Это ж надо двух бычков выкормить, и чтоб хотя бы два года набирали вес, а когда будет 400 килограммов и больше – продавать. А в Польше за месяц получил тысячу долларов – и тебя ничего не волнует! А здесь же нужно комбикорм купить, привезти, кормить, ухаживать каждый день – это работа без выходных.

Хату-гражду построил в 1925 году тесть Николая – сын старосты соседнего села. Фото: theheartofwine.com.

На трембитах уже не играют

Несмотря на это, уезжать по примеру зятя и других в Польшу Мыкола и не думал – у него и здесь работы хватает. Хате – 96 лет, построена в 1925 году, прохудилась крыша – надо менять. Овец 40 штук, ягнята, коровы – всех надо обойти, подоить. Потом сделать сыр, брынзу.

— Раньше и поле сажали – тут недалеко, но после наводнения 2008 года, когда весь грунт смыло, ничего расти не хочет, — сокрушается хозяин. – Сажаю – а не растет. Может, с химией бы и получилось что, но мы ее не покупаем. А раньше все было – и картошка, и капуста, и свекла с морковкой. Теперь приходится покупать осенью – чтоб на зиму было.

Машины с картошкой для Мыколы приезжают в соседнее село Буковец – туда надо спуститься, а потом уже искать «Ниву» и как-то перевозить наверх. Если не получится – пешком.

— Но те, кто приезжает, дороже берут – а покупают внизу дешевле, — отмечает Мыкола. – Но что тут сделаешь…

Недалеко, от Буковецкого перевала начинается туристический маршрут на скалы Писаный Камень и на хребет Игрец, который венчает одноименная гора (1312 м). По пути все туристы проходят мимо хаты Мыколы. Так что когда сезон — лето, гостей тут привечают каждый день.

— Приезжали из Канады, из Голландии – еще в 1994 снимали фильм про местные традиции, — рассказывает Мыкола. – Я его так и не видел. Но никаких традиций особо уже не сохранилось – на трембитах никто не играет. А ходили к нам хату посмотреть еще при Союзе.

Когда в горах еще не было связи, на трембите гуцулы обязательно играли на всех праздниках, звук трембит приглашал людей на свадьбу, им же оповещали о рождении ребенка, под ее пение провожали в последний путь. В горах игрой на трембите обозначали начало и конец рабочего дня, обед. А еще – давали знать людям в селе, где находится пастух со стадом.

Традиционный гуцульский обед – брынза, гуслянка, хлеб. Фото: theheartofwine.com.

Наводнения и оползни не редкость

Хата Николая Марусяка интересна и без трембиты. Горцы научились зарабатывать на туристах – водят на экскурсии в горы, готовят им обеды — подают брынзу, гуслянку (традиционный карпатский кисломолочный продукт – сгустившееся, от чего и название — сквашенное кипяченное молоко. – Авт.), банош (гуцульская крутая кукурузная каша на сливках или сметане. – Авт.). Сыр и брынзу еще продают отдельно. Но на одних туристах не заработаешь – приходится пахать круглый год.

— Летом овец выгоняю на пастбище, сенокос, у нас говорят – на толоку. А сейчас они в овчарнике – выкупил у колхоза специальные постройки для овец, — рассказывает Мыкола. – Пастбище за холмом, с той стороны.

Жизнь в горах – не легкая. Мыкола говорит: основная беда – это погода и стихия.

— Всю весну у нас идут дожди, аж до июня. Тепло в июле и в августе, а уже в ноябре может снег лежать, — объясняет хозяин. – Снег может идти и когда на улице «плюс». Из-за дождей бывают наводнения, оползни – земля сползает с горы. Это из-за вырубки лесов тоже – там, где раньше деревья росли, земля ползет. А если не наводнение – то градом все побьет. Вот только снежных лавин у нас не было – снега много выпало с той стороны горы, у нас нет. Но это не значит, что еще не выпадет.

Несмотря на это, уходить с гор ни мужчина, ни его дочь с мужем не хотят. Дочка работает деловодом в сельсовете, раньше была секретарем.

— Внуки еще маленькие, сами решат – в городе жить или здесь, — отмечает Мыкола.

Сам он в эту старую хату-гражду пришел когда-то за зятя, тоже с этого же села – но с другой стороны горы. Еще одна дочка и сын живут недалеко – в Криворовне, до которой восемь километров и максимум час ходу для горца. В большие города никто из жителей гор не стремится.